Встречу с подписчиками в Браславе пришлось начать с извинений. Опоздал. Не очень приятная ситуация. Тем более что я всегда стараюсь быть пунктуальным. Но что делать, если из–за 20–градусного мороза маршрутка из Витебска до райцентра ехала вместо положенных 4 часов все 5 с половиной?!
О том, что с «микриком» происходит неладное, мы начали догадываться, проехав Полоцк. Водитель остановился у обочины и вышел наружу, впустив струю холодного воздуха в уже и без того выстуженный салон. «Солярка замерзает», — тревожно объяснил он. С этого момента нашу маршрутку можно было сравнивать с бегуном–непрофессионалом, которого заставляют пробежать ненавистную длинную дистанцию: со старта он вроде бы набирает скорость, затем переходит на трусцу, позже — на ходьбу и в конце концов останавливается. Конечно, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Но не в такой мороз! Попутчик, сидевший впереди, сначала храбрился и шутил, но через некоторое время натянул пониже ушанку и притих. А у дамы сзади без умолку трезвонил мобильник. Она куда–то опаздывала, а сын уговаривал ее выйти из микроавтобуса, чтобы ловить попутку. Несколько минут, пока водитель в очередной раз колдовал под капотом, она с поднятой рукой постояла на шоссе, но быстро убедилась, что это не лучшая идея. После каждой вынужденной остановки вконец продрогшие пассажиры с ужасом ждали, что водитель, вернувшись на свое место, скажет: «Все, дальше не поедем!» Обошлось. До Браслава мы добрались. Когда я вышел из микроавтобуса, ноги не сгибались. Они стали словно ледяные. Казалось, одно неловкое движение — и они рассыплются.
Как оказалось, с наступлением холодов основательно померзнуть пришлось не мне одному. 15 декабря на витебском автовокзале из–за холодов зафиксировали 15 опозданий. А рейс Котово — Витебск и вовсе удалось завершить лишь после того, как вызвали техпомощь. Получается, 20–градусные морозы в середине декабря для кого–то опять неожиданность?
Директор витебского автовокзала Владимир Куделка уверял меня, что в первое морозное утро все местные автобусы вышли в рейс. Срывов, как, например, в очень холодном 2006–м, не было. Но и 15 значительных опозданий слишком много. Руководитель сетует на топливо. Объясняет — дизель бывает трех видов: летний, зимний и арктический. Летнее топливо начинает замерзать при температуре минус пять градусов. «Тот, кто продает такую солярку при минус двадцати, занимается настоящим вредительством!» — не сдерживает эмоций директор вокзала.
Транспорт государственных автопарков заправляется на АЗС «Белнефтехима». Хочется надеяться, в этом уважаемом концерне к выбору топлива для продажи подходят вдумчиво. Однако моя браславская маршрутка принадлежала «Витебскоблавтотрансу». И это повод для размышлений. А еще автовокзал работает с разными перевозчиками. В том числе и частными. Где заправляются они? Что делать, если качество залитой в бак солярки зависит исключительно от порядочности работников той или иной АЗС? В суровый мороз на трассе чья–то безалаберность может иметь гораздо более серьезные последствия, чем замерзший нос пассажира.
Домой в тот день я вернулся продрогший насквозь. Вспомнил еще и вот что. Говорят, автобусов, не оборудованных отопительными приборами, в области практически не осталось. Однако увидеть (а вернее, прочувствовать) их в действии мне не посчастливилось. Если в салоне холодно, объяснили мне, значит, либо печка сломалась во время рейса, либо водитель экономит, не включая ее. Во втором случае стоит проявить настойчивость. Сделать шоферу замечание. В конце концов, на видном месте должен быть телефон работодателя, с которым можно связаться по мобильнику. Однако меня волнует другое. Неужели перевозчик заранее не может позаботиться о качестве топлива или о комфорте в салонах? А размышляя о продавцах горючего и вспоминая личный опыт, я готов согласиться и с эмоциональными оценками директора автовокзала...
